Петр Стронский не нуждается в представлении. Специалистам он известен, как православный художник, массам – как автор шагающего по земле Ангела. Нам же он интересен, как личность, добившаяся в этой жизни успеха и признания.
Петр Стронский – заслуженный художник Российской Федерации, лауреат Всероссийского Выставочного Центра, лауреат премии имени Николая Рериха. Создатель проекта века - композиций «Ангел Мира», установленных в 22 городах нашей страны и зарубежья.
Как складывалась его судьба? С чего начинался его путь в искусстве?
- Пётр Тимофеевич! Из кого вырастают художники? Вы прошли тонкую селекционную работу или родились самородком?
- Мой приход в искусство с одной стороны нетипичен, потому что в моем роду ни писателей, ни художников нет, а с другой стороны знаменателен. Я родился в Уссурийске - городе, знаменитом уссурийскими тиграми. Мой отец был известным на Дальнем Востоке тренером по боксу. К примеру, трёхкратный чемпион Советского Союза Борис Назаренко – его воспитанник. Мало того, он вырастил массу мальчишек, которые, придя в спорт, правильно восприняли те уроки, которые даёт спорт вообще и в частности, бокс. Как ни странно, некоторые считают бокс просто дракой, но отец сумел передать мне благородство этого вида спорта. Бокс – это искусство. И когда человек начинает понимать своеобразие и красоту искусства боя, в нём появляются какие-то рыцарские качества.
- Несмотря на это, искусство боя и искусство живописи - всё-таки очень далёкие друг от друга вещи.
- Безусловно. Большое влияние на меня оказала моя мама– педагог, учитель русского языка и литературы. Ею была собрана большая библиотека классической литературы. А классика востребована всегда. Я занимался боксом с четвертого класса, довольно много читал в детстве. Всё это сформировало мой характер.
- Вы были читающим боксёром? Но не художником?
- Да, я был читающим боксёром, но в душе читающего боксёра уже тогда жил художник. Интерес к искусству был заложен родителями. Это - лошадка, слепленная отцом из пластилина. Это нарисованная мамой ёлочная игрушка, когда я болел и не пошёл в школу. Я увидел, как из ничего рождаются образы. Я помню это, как некое откровение, когда понимаешь талантливость человеческих рук. Мне захотелось попробовать самому, это и был первый шаг к искусству.
Преподавание рисования в художественной школе было довольно серьёзным в то время, где мне посчастливилось встретиться с такими увлечёнными людьми, как Алла Маратовна Гринченко, что и предопределило выбор профессии. Я поступил в художественное училище.
Не скажу, что мама была этому рада. Профессия художника предполагает не совсем стандартный образ жизни.
- Её насторожила богемная сторона профессии?
- Провинциальные художники не так уж богемны. Их психология и образ жизни отличаются от столичной. Это трудяги, прежде всего; для них написать картину – это создать такой же труд, как каждый год сажать огород. Конечно, есть в провинции культурная жизнь, но она другая.
Маму настораживало отсутствие строгих рамок и четких критериев этого вида деятельности, в которых и состоит прелесть работы художника. И потом, не побоюсь высокопарности, но в творчестве меня вели высокие идеалы, а без идеалов невозможно движение человеческой личности.
- Идеалы привели Вас к циклу Православных пейзажей?
- После училища я поступил в Дальневосточный институт искусств на факультет живописи. Это было вожделенной мечтой каждого выпускника художественного училища. В то время там преподавали интереснейшие художники, велась большая творческая работа. Они писали картины, выставлялись на всероссийских и всесоюзных выставках. Именно в то время у меня появился интерес к тематике древних икон, работе реставраторов, к древней культуре. Тема не была запретной, но и не приветствовалась особенно, это были Брежневские времена, потом Андроповские.
И тогда, будучи еще студентом, подработав где-то на рыбокомбинатах, я начал ездить в среднюю полосу России, в основном, на Псковщину. Мы с реставраторами института Грабаря (это институт по изучению старой древнерусской живописи) и с ребятами из Российской академии художеств института имени Репина посетили Мирожский монастырь и церковь Успения Богородицы в Мелетово. Это и были первые уроки православной духовности. Уже тогда я начал писать цикл картин о русских монастырях.
Несмотря на непопулярность темы, диплом я все-таки защитил по древнерусской живописи. Я получил красный диплом, а работа была отправлена в Российскую академию художеств.
- Но как Вы попали в морскую пехоту?
- С этим связан важный отрезок моей жизни. После института искусств меня ждала служба в армии. Мне всегда нравилось море, нравилась морская форма, и я сделал все, чтобы попасть в морскую пехоту, благо, физическая подготовка позволяла. Почему я так подробно рассказываю об этом? Потому что потом, уже спустя много лет, я был рад, что меня разыскали морские пехотинцы, это московская организация, которая объединяет ветеранов движения, матросов, сержантов, генералов. Мы и сейчас проводим патриотическую работу.
И уже после армии я поступил туда, куда давно мечтал поступить - на факультет монументальной живописи института имени Сурикова.
- Почему Вам захотелось учиться дальше, получив фундаментальное образование по специальности? Вам необходимо было именно монументальное направление?
- Область искусства – бесконечно глубока и непознаваема, сколько ни учись, а всё равно ощущаешь себя учеником, просто это зависит от уровня личных идеалов. В своё время, учась на Дальнем Востоке, я вёл переписку со многими людьми и, в частности, с известным художником, академиком Андреем Андреевичем Мыльниковым; было большой честью, что он отвечал мне. На мои восторженные слова о его творчестве он написал, что «нужно брать самые высокие вершины и на них равняться». «Я не являюсь той вершиной, равняйтесь на мастеров эпохи возрождения, французских импрессионистов, это те величины, которые нужно штурмовать», - сказал он. Я воспринял это, как хороший жизненный урок и благодарен за те высокие установки, которые дал мне мастер.
Кроме того, я и тогда понимал, что российская школа живописи является самой сильной в мире на сегодняшний день. Эту школу представляют два института – Институт имени Сурикова и Институт имени Репина. Попутешествовав по миру со своими персональными выставками, я еще больше утвердился в этой мысли.
В познавательном смысле факультет монументальной живописи давал знания в области больших плоскостей, крупных декоративных отношений. Те уроки, которые я получил в институте имени Сурикова, пригодились мне при росписи Храма Христа Спасителя.
- Как Вы попали в рабочую группу по воссозданию росписей Храма Христа Спасителя? Этому способствовало монументальное образование, цикл Православных пейзажей, определенная степень удачливости?
- Как я теперь понимаю, случайностей не бывает. Конечно, я мог попасть в другую мастерскую и там встретить других людей. Но я считаю - судьба сама вывела меня на эту тропу. Ну а, кроме того, я был одним из тех, кто выиграл конкурс на роспись Храма, меня поддерживали те педагоги, которые тоже расписывали Храм. Пригодилось также то, что я был выпускником, полным сил и творческих идей.
Два года мы занимались работой над эскизами, это было очень сложной и непростой работой. Храм Христа Спасителя, как вы знаете, был взорван в 1937-м году; но нашлись люди, которые собирали и сохранили каким-то чудом изображения, фотографии. Говорят, рукописи не горят… Да, лики святых частично сохранились, но они были в ужасном состоянии, мы восстанавливали их по кусочкам, по фрагментам.
По мнению специалистов и наблюдательного совета, воссозданное нами живописное убранство Храма выполнено на самом высоком уровне. Храм Христа Спасителя внесен в ЮНЕСКО в список памятников мировой культуры.
- Последние годы Вы участвовали в восстановлении Спасо-Влахернского монастыря, занимаетесь благотворительной деятельностью. Нашего читателя интересует, пишете ли Вы сейчас что-либо кроме церковной тематики?
- Я никогда не прекращал работ в области станковой живописи, пишу портреты, пейзажи, натюрморты; а сейчас вернулся из очень интересной поездки в Китай, где написал много новых картин и заключил соглашение о сотрудничестве Международной Академии Культуры и Искусства, которую я возглавляю, с галереей Хань Цзянь минь в Харбине. Это интереснейший город с непростой, я бы сказал, русской судьбой, где в годы эмиграции осело много русских, цифра, наверное, удивит – в те годы в Харбине жило 180 тысяч китайцев и 250 тысяч русских эмигрантов. В городе много всего русского и теперь там есть филиал нашей Академии, это четырёхэтажное здание, на первом этаже два огромных музейных зала, два этажа - гостиница и ресторан и на четвёртом этаже выставочный галерейный зал.
- Вы ездили со своим проектом «Ангелы мира»?
- Я ездил со своей выставкой – она называется «Русские красавицы», оказалось, что это - очень интересная для китайцев тема. Соседний зал занимал Зураб Церетели со своей выставкой графики и ещё один зал занимал Михаил Ромадин, интереснейший художник, который делал эскизы к фильмам Тарковского. В такой вот достойной компании я провёл в Китае совершенно замечательное время.
- Планируется ли продолжение отношений с Китаем?
- Да, мы заключили с Главой города Харбин соглашение о реализации проекта «Ангел Мира» на площади Мира, и на ней будет стоять целый комплекс, где будет и Планета Добра с земным шаром и голубями. Открываются большие перспективы.
- Над какими проектами Вы сейчас работаете?
- Я продолжаю работу над эскизами Спасо-Влахернского монастыря. Мне очень приятно, что уже сейчас над входом в монастырь помещена моя мозаика «Спас Нерукотворный», она сделана из смальты, которая отливалась для Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Также расписываю часовню новомучеников, посвященную заключённым, погибшим при строительстве канала Москва-Волга.
- Каким образом Ваше творчество связано с Подмосковьем?
- У нас очень тесные связи. Проект по созданию Архитектурно-Парковых Комплексов «Ангел Мира» воплощен в 22 городах России и зарубежья. В Подмосковье это такие города, как Дмитров, Ногинск, Деденево, Люберцы; начато строительство в Егорьевске, Воскресенске, Видном. В каждом из этих городов парковый Комплекс имеет неповторимый архитектурный облик. Это очень интересный проект, занимается им Международный союз благотворительных организаций, который возглавляет Олег Витальевич Олейник. Это практически новое направление в парковой работе - комплексы несут не просто украшательский момент, но и воспитательную и общественную нагрузку, так как на аллеях Комплекса устанавливаются памятные звезды героям Советского Союза, России, почетным гражданам города и людям, внесшим свой вклад в возрожнеи благотворительного движения России. «Ангел мира» зарегистрирован в Российском Авторском Обществе, как символ меценатства и благотворительности. Как автора скульптуры меня вдохновляет то, что этого Ангела поставили перед Третьяковской галереей на Крымском валу, а это значит, что художественная ценность памятника не вызывает сомнений.
Мы привлекаем тех людей, которые так или иначе заинтересованы в том, чтобы их город стал красивее. К примеру, недавно открылся один из замечательных комплексов в городе Люберцы на улице Побратимов - такое хорошее, несущее смысловую нагрузку место. Есть комплекс в Дмитрове. Очень красивый парковый комплекс в центре Ногинска, куда вложил немалые личные средства Леонид Тарасенко.
- Комплексы строятся на благотворительные средства?
- Да, но помощи местных администраций это было бы невозможно. Это не коммерческий проект - он не приносит никаких доходов. Наш Международный союз благотворительных организаций гордится тем, что оплатил операции 240-а детям с челюстно-лицевыми дефектами.
Сейчас мы расширяем международную работу по продвижению идей добра и установке «Ангелов Мира». Буквально на днях мы вернулись из Греции, где на острове Порос был проведен международный форум благотворительных организаций и открыт 22-ая архитектурно-скульптурная композиция «Ангел Мира».
- Среди зарубежных проектов это первый памятник?
- Нет, вследствие очень тесного сотрудничества с Корейской Народной Демократической Республикой, первый зарубежный «Ангел Мира» был открыт в Пхеньяне.
- Когда был запущен ваш проект?
- 9 сентября 2006 года был открыт первый архитектурно-парковый комплекс «Ангел Мира» в городе Новозыбков. С тех пор было построено 22 Комплекса. Недавно я встречался с послом Панамы, и следующий Ангел будет в Панаме, который будет установлен на территории Панамского канала, на территории бывшей американской базы, которую теперь занимает представительство ЮНЕСКО, ООН и Панамский государственный университет, что очень символично.
- Значит, можно говорить, что Ваш Ангел зашагал по миру?
- Вероятно. Но это потому, что идея хороша и потом у нас интересная организация – Союз благотворительных организаций. Сейчас в России сложилась система, когда многие люди имеют возможность и желание помогать другим, и хотят это делать.
При том, что идея получила такой размах, все Ангелы отличаются - разная высота, разные архитектуры : где-то шесть колонн, где-то 12, где-то просто стела.
- Как это соотносится с религией?
- Люди часто приходят к религии и высокому осознанию духовной стороны жизни – через искусство, через красоту. Я помню те дни, совершенно потрясающие, когда открыл для себя искусство Андрея Рублёва, тогда я получил первый религиозный урок. Незабываемы встречи с фресками Дионисия.
Но наш Ангел не несёт религиозной смысловой нагрузки, это Ангел мира, он несёт добро, и голубь, которого он держит в руках с одной стороны – знак надежды, а с другой – веры в светлое будущее, которую готовы поддерживать и развивать наши меценаты. Ангел – это символ мира. Именно поэтому он приемлем всеми конфессиями. Это общечеловеческий символ.
- Участвует ли в проекте Московская область?
- В Подмосковье, кроме уже существующих Ангелов, хотелось бы воплотить наш большой проект– который включал бы в себя 20-тиметровую бронзовую фигуру Ангела, стоящую на Земном шаре, и культурный комплекс, где откроются выставочные и образовательные центры. Рядом, возможно, мы поставим часовню, мечеть, католический храм, поскольку мы работаем в рамках разных конфессий. Сзади на фоне Ангела будут находиться два высотных здания в 30 этажей. В них будут располагаться гостиничные и офисные центры. К проекту проявили интерес и главы городов, и бизнесмены тех городов, где мы установили «Ангелов Мира».
Хотелось бы, чтобы этот грандиозный проект был реализован на земле Подмосковья, чтобы Московская область стала культурным мировым центром.
Альбина КОНОВАЛОВА, «Неделя Подмосковье» №46 (393), 26 ноября – 2 декабря 2008 года
